Автор этой статьи многие годы работал с известным нейрофизиологом Андреем Георгиевичем Повринским (1924-1993). Андрей Георгиевич воевал в Великую Отечественную, был ранен шесть раз, награждён боевыми орденами, в том числе и орденом славы. Он славился предельной честностью, а точности его памяти можно было позавидовать. Вот несколько эпизодов из его фронтовой биографии.
ОБМАНЧИВАЯ ТИШИНА
Лето 1941 года. Курсанты артиллерийской спецшколы переброшены из Ленинграда на Лужский оборонительный рубеж. Берег реки Луга. Утро. Разведка противника – один бронетранспортёр – подъезжает к противоположному берегу. Тишина. Немцы идут купаться, даже не выключив мотор. Одежду аккуратно складывают на берегу. Кто-то из курсантов меткой пулемётной очередью топит их всех до одного. Разгорячённые успехом, курсанты переправляются на другой берег Луги, затем пытаются разобраться в устройстве бронетранспортёра, люк которого тоже открыт. Им удаётся тронуть машину с места, она идёт к воде, но остановить её ребята не смогли – еле успели выскочить из люка. В итоге бронетранспортёр утонул. После всего этого наступила «подозрительная» тишина. Андрей Повринский почему-то насторожился, отошёл несколько в сторону.
Вскоре на позиции курсантов начался массированный авианалёт – возможно, потому, что разведка немцев не вышла вовремя на связь. Из почти двухсот курсантов после налёта в живых осталось лишь восемь человек. Андрей оказался старшим в этой группе, тут же попавшей в окружение – противник перешёл в наступление. Лесами курсанты вышли в район Павловска, где их чудом не перестрелял заградительный патруль, незнакомый с формой спецшколы.
ЗАКОЛДОВАННАЯ КОЙКА
Разгар войны. После эвакуации уцелевших курсантов в Ярославль их распределили по разным военным училищам. В одно из них, флотское, попал и Андрей Повринский, но был отчислен из-за мелкого конфликта, после чего сам поехал в Кобону (известный посёлок на берегу Ладоги, откуда шли грузы по Дороге жизни). Он просился в блокированный город, где оставались его родители. По достижении 18 лет Андрея вновь призвали на воинскую службу, и он попал в артиллерийскую батарею пушек крупного калибра, где был сначала корректировщиком.
Его посылали в командировку в Орешек, где он остался жив лишь потому, что каким-то непостижимым образом чувствовал, куда будут падать снаряды. А ведь плотность огня противника по Шлиссельбургской крепости была поистине невероятной. В дальнейшем Андрею приходилось брать «языков», переходя линию фронта в составе разведгруппы, ещё позже его временно назначили замкомвзвода. Командир артвзвода, молоденький лейтенант, перед этим погиб.
В землянке артиллеристов у лейтенанта была кровать с металлической сеткой, остальные спали на досках. Андрею предложили занять «почётное место», но он отказался – внутренний голос отсоветовал. Ему казалось, что тот, кто спит на этой кровати, притягивает к себе несчастье. Вскоре прислали нового лейтенанта. Тот посмеялся над Андреем с его внутренним голосом и занял койку без колебаний. Вскоре на склоне холма понадобилось оборудовать щели для укрытия личного состава. Произошёл небольшой спор – Андрей уговаривал взводного поменять выбранное тем место. Вновь к предчувствиям не прислушались. При обстреле новой позиции противником лейтенант погиб. Третий командир кровать занимать не стал...
«БАБИЙ ТЕЛЕГРАФ» В СИБИРИ
Война с Германией закончилась для Андрея в Курляндии. Но его часть вскоре перебросили на Дальний Восток. Пока солдаты преодолевали тысячевёрстные расстояния по Транссибирской магистрали, им было скучновато. И не то что бы голодно, но и не особо сытно жилось. Андрей был черноволос и востронос – весь в свою бабку-грузинку. В теплушке решили подшутить над женщинами на станциях: пусть Андрей погадает им на картах, вроде как он цыган.
Женщины, конечно, спрашивали о судьбе мужей. Говорил им «гадальщик» чисто «по наитию», за что с ним расплачивались вёдрами картошки. Но что удивительно – сказанное сбывалось. Со станции на станцию стали звонить, предупреждать: вот, мол, с таким-то эшелоном едет цыган, который здорово гадает. И ближе к Дальнему Востоку Андрея уже выспрашивали, чуть ли не очередь выстраивалась. В общем, картошкой своих сослуживцев ему удалось обеспечить... А жалоб не было – ни одной.
ЗДЕСЬ КТО-ТО ЕСТЬ!
В августе 1945 года советские войска перешли в наступление против японской Квантунской армии. Предварительно медики сделали всем прививки от чумы. И не зря – японские бактериологи имели на вооружении контейнеры с возбудителем этой смертельной болезни. Однако наступление было столь стремительным, что применить накопленные запасы японцы, к счастью, не успели.
В итоге наши войска дошли до Порт-Артура, где оказался и Андрей. В городе было неспокойно. Военная контрразведка «Смерш» привлекала опытных сержантов для участия в операции по поиску окопавшихся в городе членов Российской фашистской партии – таковая была и имела штаб-квартиру в Харбине, сотрудничая с японскими войсками.
В ходе облавы была вскрыта дверь одной из предполагаемых конспиративных квартир. Андрей вошёл в помещение с автоматом наизготовку. Мёртвая тишина. А внутренний голос подсказывает: «Тут кто-то есть наверху». Андрей успел заметить человека, лежавшего на высоком стенном шкафу, и даже выстрелил первым. Но успел выстрелить и противник, и в самом деле оказавшийся одним из разыскиваемых. Оба были меткими стрелками, попали друг другу в головы. Только Андрей выжил. Японки из интернированного военного госпиталя поставили его на ноги средствами восточной медицины. Это ранение, уже шестое, полученное после капитуляции Квантунской армии, оказалось самым серьёзным из всех.
ПАУК В ПАРКЕ
После выздоровления Андрей ещё почти полтора года служил в Порт-Артуре. Его долго не хотели демобилизовывать. Конечно, вкусно было есть блюда из осьминогов и интересно смотреть, как китайцы собирают трепангов во время отлива в Жёлтом море, но ему хотелось домой. Однажды во время прогулки по городскому парку внутренний голос вновь просигнализировал об опасности. Оказалось, на сапоге – крупный паук. Андрей с омерзением стряхнул его и раздавил подошвой. Местные жители сказали, что Андрею повезло – укус этого паука смертелен.
В конце концов фронтовика отпустили в Россию, где он экстерном закончил десятый класс – в 1941 году в артиллерийской спецшколе он не успел получить аттестат зрелости – и затем поступил в университет. А к информации, поступающей «ниоткуда», Андрей Георгиевич на всю жизнь сохранил серьёзное отношение.
Это фрагменты из воспоминаний только одного из многих солдат. Некоторые учёные, занимающиеся деятельностью человеческого мозга, всё больше склоняются к мысли, что, возможно, существует некий информационный центр, откуда некоторые люди, обладающие повышенной чувствительностью, могут получать предупреждения об опасности.
ОБМАНЧИВАЯ ТИШИНА
Лето 1941 года. Курсанты артиллерийской спецшколы переброшены из Ленинграда на Лужский оборонительный рубеж. Берег реки Луга. Утро. Разведка противника – один бронетранспортёр – подъезжает к противоположному берегу. Тишина. Немцы идут купаться, даже не выключив мотор. Одежду аккуратно складывают на берегу. Кто-то из курсантов меткой пулемётной очередью топит их всех до одного. Разгорячённые успехом, курсанты переправляются на другой берег Луги, затем пытаются разобраться в устройстве бронетранспортёра, люк которого тоже открыт. Им удаётся тронуть машину с места, она идёт к воде, но остановить её ребята не смогли – еле успели выскочить из люка. В итоге бронетранспортёр утонул. После всего этого наступила «подозрительная» тишина. Андрей Повринский почему-то насторожился, отошёл несколько в сторону.
Вскоре на позиции курсантов начался массированный авианалёт – возможно, потому, что разведка немцев не вышла вовремя на связь. Из почти двухсот курсантов после налёта в живых осталось лишь восемь человек. Андрей оказался старшим в этой группе, тут же попавшей в окружение – противник перешёл в наступление. Лесами курсанты вышли в район Павловска, где их чудом не перестрелял заградительный патруль, незнакомый с формой спецшколы.
ЗАКОЛДОВАННАЯ КОЙКА
Разгар войны. После эвакуации уцелевших курсантов в Ярославль их распределили по разным военным училищам. В одно из них, флотское, попал и Андрей Повринский, но был отчислен из-за мелкого конфликта, после чего сам поехал в Кобону (известный посёлок на берегу Ладоги, откуда шли грузы по Дороге жизни). Он просился в блокированный город, где оставались его родители. По достижении 18 лет Андрея вновь призвали на воинскую службу, и он попал в артиллерийскую батарею пушек крупного калибра, где был сначала корректировщиком.
Его посылали в командировку в Орешек, где он остался жив лишь потому, что каким-то непостижимым образом чувствовал, куда будут падать снаряды. А ведь плотность огня противника по Шлиссельбургской крепости была поистине невероятной. В дальнейшем Андрею приходилось брать «языков», переходя линию фронта в составе разведгруппы, ещё позже его временно назначили замкомвзвода. Командир артвзвода, молоденький лейтенант, перед этим погиб.
В землянке артиллеристов у лейтенанта была кровать с металлической сеткой, остальные спали на досках. Андрею предложили занять «почётное место», но он отказался – внутренний голос отсоветовал. Ему казалось, что тот, кто спит на этой кровати, притягивает к себе несчастье. Вскоре прислали нового лейтенанта. Тот посмеялся над Андреем с его внутренним голосом и занял койку без колебаний. Вскоре на склоне холма понадобилось оборудовать щели для укрытия личного состава. Произошёл небольшой спор – Андрей уговаривал взводного поменять выбранное тем место. Вновь к предчувствиям не прислушались. При обстреле новой позиции противником лейтенант погиб. Третий командир кровать занимать не стал...
«БАБИЙ ТЕЛЕГРАФ» В СИБИРИ
Война с Германией закончилась для Андрея в Курляндии. Но его часть вскоре перебросили на Дальний Восток. Пока солдаты преодолевали тысячевёрстные расстояния по Транссибирской магистрали, им было скучновато. И не то что бы голодно, но и не особо сытно жилось. Андрей был черноволос и востронос – весь в свою бабку-грузинку. В теплушке решили подшутить над женщинами на станциях: пусть Андрей погадает им на картах, вроде как он цыган.
Женщины, конечно, спрашивали о судьбе мужей. Говорил им «гадальщик» чисто «по наитию», за что с ним расплачивались вёдрами картошки. Но что удивительно – сказанное сбывалось. Со станции на станцию стали звонить, предупреждать: вот, мол, с таким-то эшелоном едет цыган, который здорово гадает. И ближе к Дальнему Востоку Андрея уже выспрашивали, чуть ли не очередь выстраивалась. В общем, картошкой своих сослуживцев ему удалось обеспечить... А жалоб не было – ни одной.
ЗДЕСЬ КТО-ТО ЕСТЬ!
В августе 1945 года советские войска перешли в наступление против японской Квантунской армии. Предварительно медики сделали всем прививки от чумы. И не зря – японские бактериологи имели на вооружении контейнеры с возбудителем этой смертельной болезни. Однако наступление было столь стремительным, что применить накопленные запасы японцы, к счастью, не успели.
В итоге наши войска дошли до Порт-Артура, где оказался и Андрей. В городе было неспокойно. Военная контрразведка «Смерш» привлекала опытных сержантов для участия в операции по поиску окопавшихся в городе членов Российской фашистской партии – таковая была и имела штаб-квартиру в Харбине, сотрудничая с японскими войсками.
В ходе облавы была вскрыта дверь одной из предполагаемых конспиративных квартир. Андрей вошёл в помещение с автоматом наизготовку. Мёртвая тишина. А внутренний голос подсказывает: «Тут кто-то есть наверху». Андрей успел заметить человека, лежавшего на высоком стенном шкафу, и даже выстрелил первым. Но успел выстрелить и противник, и в самом деле оказавшийся одним из разыскиваемых. Оба были меткими стрелками, попали друг другу в головы. Только Андрей выжил. Японки из интернированного военного госпиталя поставили его на ноги средствами восточной медицины. Это ранение, уже шестое, полученное после капитуляции Квантунской армии, оказалось самым серьёзным из всех.
ПАУК В ПАРКЕ
После выздоровления Андрей ещё почти полтора года служил в Порт-Артуре. Его долго не хотели демобилизовывать. Конечно, вкусно было есть блюда из осьминогов и интересно смотреть, как китайцы собирают трепангов во время отлива в Жёлтом море, но ему хотелось домой. Однажды во время прогулки по городскому парку внутренний голос вновь просигнализировал об опасности. Оказалось, на сапоге – крупный паук. Андрей с омерзением стряхнул его и раздавил подошвой. Местные жители сказали, что Андрею повезло – укус этого паука смертелен.
В конце концов фронтовика отпустили в Россию, где он экстерном закончил десятый класс – в 1941 году в артиллерийской спецшколе он не успел получить аттестат зрелости – и затем поступил в университет. А к информации, поступающей «ниоткуда», Андрей Георгиевич на всю жизнь сохранил серьёзное отношение.
Это фрагменты из воспоминаний только одного из многих солдат. Некоторые учёные, занимающиеся деятельностью человеческого мозга, всё больше склоняются к мысли, что, возможно, существует некий информационный центр, откуда некоторые люди, обладающие повышенной чувствительностью, могут получать предупреждения об опасности.
источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий